«Не надо метаться» — такой план мы для себя и приняли на оставшиеся два дня поездки, едва переговорив несколько слов. Непонятно, связано ли это с регулярными медитациям, работе в парах или местному климату к концу путешествия для того, чтобы о чем-то договориться, нам уже не нужно было произносить слова вслух. А to-do list до отъезда у нас был мощный. Мы планировали съездить на Чамские острова, по пути устроив рыбалку, отправиться в горы на ферму, чтобы самим собирать овощи, фрукты, доить коров и потом приготовить из этого какое-нибудь блюдо по местному рецепту.
Все эти смелые задумки не выдержали столкновения с климатом Вьетнама. За последние два дня мы посвятили себя отдыху: купались, загорали и посещали массаж и тренировались. А после заката ездили в Хойан ужинать и бродить по старым улочкам. В эти дни ночной город, обычно пасторально тихий, оглашался пчелиным жужжанием вувузел (южноафриканские дудки, которые стали символом нынешнего чемпионата мира по футболу в ЮАР) и страстными вскриками болельщиков.
Подавляющее большинство жителей города Хойан внимательно следят за футбольным чемпионатом. Во время матчей из каждого дома на улицу выносят старый телевизор, вокруг которого вся семья ужинает и пьет пиво.
На центральной площади города установлен большой плазменный экран, окруженный рядами пластиковых стульев. Мы стали свидетелями того, как эмоциональные поклонники футбола наблюдали здесь напряженный матч между командами Японии и Уругвая.
Нас футбольные страсти не затронули: за эти дни мы настолько глубоко погрузились в собственные переживания, что события внешнего мира не вызывали отклика. Мысли и ощущения переплелись, взгляд стал яснее, а чувства обострились: мы начали воспринимать звуки, которые ранее оставались незамеченными. Так, во время одного из вечерних уроков возникли трудности с вхождением в медитативное состояние: несколько человек, лежа с закрытыми глазами, с тревогой прислушивались к громкому топоту, мешавшему сосредоточиться на дыхании (требовалось повторять на вдохе слог «ами», на выдохе — «тофо», что дословно означает «славься, Будда»).
«Что это было?» — перешептывались мы, когда Стас дал разрешение открыть глаза после завершения упражнения. В результате мы заметили на газоне, где проходили наши занятия, несколько крабьих норок. Нельзя было предположить, что эти очень молодые, еще полупрозрачные и слабые членистоногие передвигаются по траве с таким шумом.
Представляем вашему вниманию несколько портретных эскизов, выполненных участниками нашей группы.
Евгений Романов и Ирина Хайруллина, проживающие в Ульяновске, регулярно организовывали модные показы. Они примеряли идентичные трико из новой коллекции Дениса Симачева, а также приобретали традиционные вьетнамские наряды, чтобы проводить фотосессии под пальмами на пляже, на старинных улицах Хойана и у бассейна.
Ксения Лежнева — наиболее опытный среди нас последователь «Китайской гимнастики» (у нее уже был опыт участия в туре со Стасом Рогачевым, поэтому она выполняла упражнения более отточенно, чем остальные. Она постоянно держала при себе книгу Лао Цзы и в перерывах между чтениями самостоятельно оттачивала свои умения ицзинь-цзин и медитировала.
А я, вместе с Еленой Захаровой и Ольгой Кондаковой, создали забавную традицию – проводить долгие часы в воде, из-за чего на нас могли обратить внимание как на плавучие буи. Колеблясь на волнах Южно-Китайского моря, мы вели содержательные беседы, посвященные чамской цивилизации и ее тонкостям вьетнамской кухни, в уникальном, местном варианте социалистической модели, который удивительным образом сочетается с буддизмом. При этом мы часто слышали жалобы на коммерциализацию Шаолиньского монастыря, о которой Стас рассказывал нам накануне во время лекции. Порой Лена и я почти просили Олю воздержаться от шуток.
После интенсивной вечерней разминки, включавшей в себя упражнения, такие как прыжки, ходьба «колесом», удержание стойки мабу в течение двух минут, «тачка» и другие давно забытые элементы школьной программы физической культуры, в теле ощутимо проявились многие неожиданные группы мышц, в том числе в области талии, и возможности для смеха не было. Стас даже обратился к Ольге со словами: «Можно, мы будем называть тебя Синчин?» Он объяснил, что это слово, переведенное с китайского, означает «улыбающийся», и именно так звали его первого наставника, шаолиньского монаха. «Если бы это услышал мой генеральный директор, — добавила Ольга. — Он постоянно делает мне замечания, что я недостаточно жизнерадостная и не проявляю улыбки».
Иногда в волнах можно было увидеть, как стремительно меняется очертания фигуры Игоря Дворянинова. В начале нашего путешествия местные торговцы часто называли Игоря Буддой, указывая на его живот и говоря, что крупный белый человек — это хороший человек. Но к концу Игорь серьезно огорчил местных жителей: его живот заметно уменьшался, мышцы становились более выраженными, а кожа приобретала насыщенный оттенок женьшеневой настойки.
Светлана Дымова с энтузиазмом знакомилась со страной, используя шопинг в качестве инструмента. Только она из нашей компании смогла разобраться во вьетнамском варианте английского языка, который даже носителям бывает сложно понять. К тому же, она выучила несколько фраз на вьетнамском. В одном из торговых мест на городском рынке Хойана произошел следующий диалог с ее участием: «What are you looking for, madam?» — «I’m looking for myself». («Что вы ищете, мадам?» — «Я ищу себя»).
Это выражение стало девизом дня. Мы под поднятие бокалов с арбузным и манговым фрешем отметили последний вечер перед переездом в Ханой. Но не всем удалось приподнять свои бокалы: после упражнений на плечи столовые приборы показались неподъемными. В памяти всплыл эпизод из фильма «Убить Билла», где Черная Мамба, персонаж Умы Турман, была измотана тренировками шаолиньского монаха Пай Мэй не смогла овладеть палочками для еды во время ужина и поэтому осталась без вечерней порции риса.
