Напомню, что кризис среднего возраста — одно из ключевых понятий не только в возрастной психологии, но и в психологии в целом. Хотя сам термин появился относительно недавно, примерно полвека назад, сегодня с ним связано множество психологических проблем, для решения которых разработано множество психотерапевтических подходов. Практически каждый осознающий себя человек, перешагнувший 35–45-летний рубеж, нередко, по сложившемуся шаблону, объясняет свои переживания и сложности кризисом среднего возраста. И многие психологи считают, что именно этот известный кризис является причиной постоянного увеличения интереса к» депрессии — заболевание, которое справедливо считают главной проблемой современного человека (и справедливости ради стоит отметить, что это утверждение периодически опровергается).
К тому же, существуют специализированные институты, занимающиеся изучением кризиса среднего возраста. И неожиданно появляется ученый (довольно известный), который решился публично заявить, что кризиса середины жизни больше не существует. По его мнению, современные люди, даже по сравнению с предыдущим поколением, живут дольше, их жизнь стала более насыщенной и интересной. У них возникли широчайшие возможности для самореализации как в карьере, так и в творчестве, и в личной жизни, которые нисколько не ограничены возрастом.
Будучи человеком, приближающимся к 35-летнему рубежу и ощущающим неумолимое течение времени, мне стало любопытно, на каких основаниях уважаемый профессор психологии Тель-Авивского университета Карло Штренгер (Carlo Strenger) пришел к подобным заключениям. И почему, если кризис среднего возраста считается пережитком прошлого, я постоянно сталкиваюсь с его признаками. Например, один из моих знакомых (40 лет) внезапно обменял свой просторный и надежный Defender на элегантное спорт-купе, которое через год также неожиданно продал. Другой приятель (39 лет) женился на 18-летней парижанке, оставив в России первую жену и двоих детей, но не прошло и семи месяцев, как он вернулся к прежней семье. Жена моего брата (42 года) — безупречный, авторитетный адвокат с опытом работы почти 16 лет — вдруг решила стать дизайнером интерьеров (хотя все это закончилось лишь курсами обучения). Если это не попытка избежать кризиса среднего возраста, то что это, как не спонтанные и необъяснимые поступки?
В интервью журналу The Time Штренгер поясняет: «Современная эпоха характеризуется тем, что судьба человека во многом зависит от него самого, а не от внешних обстоятельств. Если человек воспринимает свой средний возраст как период утрат, он тем самым создает предпосылки для собственного будущего кризиса. Однако этот возрастной рубеж, обычно приходящийся на 35–45 лет, вполне может стать временем расцвета, периодом наибольшей продуктивности и вдохновения, удачи и удовлетворения. Израильский психолог, делая свои выводы, опирается на собственный опыт: «Нам было удивительно обнаружить, что, наблюдая за более чем 1500 людьми в возрасте от 35 до 45 лет в течение последних нескольких лет, мы с коллегами отметили, что почти все они, за исключением немногих, чувствуют себя гораздо более уверенно, независимо, счастливо и внутренне стабильно, чем 10–20 лет назад».
По мнению 51-летнего Штренгера, объяснение этому явлению кроется в заметном позитивном изменении общественной обстановки (хотя он же подчеркивает, что современный человек не испытывает от нее сильной зависимости). Он связывает это с успехами в медицине и других научных областях, которые существенно увеличили продолжительность жизни и сохранили молодость, с переходом к более здоровому и деятельному образу жизни, а также с коренным пересмотром устоявшихся представлений о браке, рождении детей, построении карьеры и других аспектах.
«По словам Штренгера, примерно к сорока годам человек приобретает значительный жизненный опыт и знания, а также неизбежный набор ошибок и разочарований. Более того, вероятно, впервые в жизни он остро ощущает близость смерти, поскольку именно в этом возрасте мы часто теряем родителей. Полвека назад это могло стать достаточным поводом для подведения итогов и пассивного ожидания конца. Что же еще оставалось? Социальные обстоятельства не позволяли внести существенные изменения в жизнь, а продолжительность жизни была значительно меньше, чем сегодня. Однако сейчас у нас есть все возможности рассматривать рубеж 40–50 лет как завершение одного периода и одновременно начало следующего, который, скорее всего, продлится те же 40–50 лет, в течение которых, благодаря накопленному опыту, мы сможем достичь еще больших результатов».
Похоже, преждевременно объявлять о завершении кризиса среднего возраста. Более уместно говорить о необходимости переосмыслить это явление, изменить наше восприятие его. Интерпретация – вот центральное понятие, касающееся кризиса среднего возраста! На сегодняшний день у нас появились все основания для того, чтобы его восприятие значительно изменилось, став более позитивным.
Возможно, напористый стиль Штренгера покажется некоторым излишне пафосным и не вполне уместным, однако я готова поддержать его идеи. Я убеждена, что если распространить новое понимание кризиса среднего возраста (а также заменить его на более оптимистичное название, например, «период зрелости» или «золотая середина жизни»), то картина, представленная Карло Штренгером, станет обыденным явлением. Мы перестанем воспринимать этот этап жизни как неизбежную трагедию, откажемся от прогнозов собственных неудач и ожидания депрессии, подобно тому, как обычно ждут приезда родственников из далека – покорно, но с досадой. И, соответственно, перестанем совершать нелогичные действия, подобные тем, что продемонстрировали мои ранее упомянутые знакомые. А там, быть может, и тревожная статистика депрессивных расстройств начнет постепенно уменьшаться…
Я предпочитаю думать, что «в 40 лет жизнь только начинается». И я надеюсь, что когда мне исполнится 40, и на торте окажется 40 свечей, я смогу уверенно завершить эту фразу: «Теперь я это знаю наверняка!» Возможно, этому помогут и идеи Карло Штренгера.
